Благодаря Пласидо Доминго старомодная сарсуэла смотрится вечнозеленой
Премьера опера
В австрийском Theater an der Wien прошла премьера редкой оперы — сарсуэлы испанского композитора Федерико Морено Торроба "Луиза Фернанда". Главной звездой на сцене, как и следовало ожидать, оказался Пласидо Доминго. Экзотическое произведение специально для "Ъ" оценил АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Премьеру ждали с интересом. Во-первых, испанский композитор Федерико Морено Торроба (1891-1982) знаком разве что самым продвинутым меломанам. Хотя это откровенно хороший композитор, чье чувство мелодии заставляет вспомнить и о французах уровня Массне и Гуно, и об итальянцах, таких как Пуччини и Чилеа. Во-вторых, жанр сарсуэлы до недавнего времени был практически не известен за пределами Испании, хотя там он выполняет ту же почетную функцию, что творения Оффенбаха в Париже или Гилберта и Салливана в Лондоне. Более того, сарсуэла при желании может гордиться солидной историей: как драматическое явление она известна уже с XVII века, у истоков ее стояли Кальдерон и Лопе де Вега. Постепенно стихи обрастали музыкой и песнями, и так выковался уникальный спектакль, сочетающий мелодику испанских романсов, баллад и танцев с изощренностью барочного сюжета.
Сарсуэлы писали даже иностранцы, работавшие в Испании, например Луиджи Боккерини. Но постепенно жанр, потесненный оперой буфф, сошел на нет, пока не пришла пора цвести национальным идеям. В середине XIX века в Мадриде появились театры, чей репертуар держался исключительно на сарсуэлах — уже, разумеется, более близких по духу к классической оперетте, чем к театру XVII века. Они сильно помогли национальному сознанию в поисках самобытности, а театру — в обновлении языка.
Премьера "Луизы Фернанды" прошла в Мадриде в 1932 году, о чем в венском спектакле напоминает макет города на авансцене с крупной надписью поверх крыш для тех, кто не узнал,— Madrid. Эпоха 1930-х тоже совпала с брожением идей и общественным кризисом. До гражданской войны в Испании было рукой подать, ее флюиды уже носились в воздухе, и далекий, казалось бы, по времени сюжет "Луизы Фернанды" выглядел на редкость актуальным.
История развивается в испанской столице в 1868 году, в последние дни правления королевы Изабеллы II. Ее готовы сместить республиканцы, среди которых особенно хорош полковник Хавьер Морено (в нынешней постановке его поет Исраэль Лосано). Он влюблен в Луизу (Мария Хосе Моньель), за самим полковником охотится монархистка-герцогиня Каролина (Патрисия Петибон), а за Луизой — богатый эстремадурский помещик-монархист Видаль Эрнандо (Пласидо Доминго).
В результате политических интриг и игры страстей все кончается хорошо: герой Доминго практически из-под венца отпускает свою возлюбленную к ее избраннику. Его грусть и его благородство так проникновенны, что думаешь: да перед нами чисто любовный сюжет, без всякой примеси политики! И к чему антимонархические подтексты в нынешней Испании? Все любят короля, все любят сарсуэлу. Да и Пласидо Доминго давно и неутомимо пропагандирует сарсуэлу, включая номера из разных произведений этого жанра в свои концерты и записывая их в студии, хотя не так уж часто поет ее на оперной сцене. Впрочем, в той же "Луизе Фернанде" он уже выступал в "Ла Скала", а в середине 1990-х записал ее, причем с партией Хавьера. Как следствие — сарсуэла вошла в репертуар и других оперных суперзвезд вплоть до Анны Нетребко и Роланда Вильясона.
Нынешний спектакль — копродукция четырех мировых театров (мадридский Teatro Real, Вашингтонская и Лос-анджелесская оперы плюс Theater an der Wien), но поставлен он исключительно под звезду. Режиссер Эмилио Сахи не затруднял себя работой над мизансценами, сведя их к простейшей иллюстрации сюжета. Не увлекся он и столь ожидаемыми этническими танцами, все силы потратив, видимо, на декорации, которые сам же и делал. Зато минималистское и скупое по цвету оформление не отвлекает внимание от все еще не стареющего голоса Доминго. 12-минутная овация после премьеры показала, как по-прежнему много у него поклонников в Вене и с каким почтением публика принимает в его исполнении даже испаноязычную экзотику.
Впрочем, это почтение объяснимо не только уважением к певцу. Никто еще не пересчитывал все оперы на свете, но из многих тысяч более или менее регулярно играются лишь 200-300 названий. Обновление репертуара вызывает заведомый интерес и позволяет судить о том, насколько актуальна для нас романтическая история времен предчувствия гражданской войны.
